В чем, на Ваш взгляд, главная роль современного коллекционера и что для вас искусство в широком смысле этого слова?

Я, пожалуй, начну с конца. Мне кажется, что искусство — это большой пласт жизни разносторонне развитого, глубоко интересующегося миром человека. 

Для меня искусство — необходимая часть жизни, крайне важная с эстетической, культурологической, социологической, антропологической и даже нейрофизиологической точки зрения. 

Что касается роли коллекционера: его главная функция — голосовать деньгами за ту или иную работу, выбирать художников, которые откликаются. В треугольнике коллекционер — художник — галерист сейчас важна его способность рисковать. Многие великие коллекционеры открывали миру новые направления, целые течения, которые были незаметны со стороны. Коллекционер активно участвует в формировании арт-среды, близко взаимодействует с художниками, отчасти даже берёт на себя роль галериста и продюсера, то есть выходит сильно за пределы того, что называется просто собиранием коллекции. 

Как искусство вошло в Вашу жизнь?

Искусство со мной давно, ещё со школы: я училась в архитектурном классе, собиралась поступать в МАРХИ, но потом по ряду причин отказалась от этой идеи. В 2010 году я пришла в индустрию медиа, и тогда интерес к искусству проснулся с новой силой.

У меня возник запрос на музей другого типа и другого формата диалога с человеком. На этой базе я познакомилась с командой Пушкинского музея — в тот момент у них была отдельная площадка, где впоследствии открылся Центр Зотов. Тогда же я встретилась с огромным количеством частных коллекций и пространств, изучила разные способы смотреть на место, на идею. Всё это помогло мне сформировать свой взгляд. И в некотором смысле покупки совершались параллельно, то есть коллекционирование как таковое возникло в моей жизни как побочный эффект.

Я знаю, что Вы один из первых коллекционеров видеоарта в России. Планируется ли у Вас в ближайшее время выставка собственной коллекции?

У меня нет потребности в подобной выставке. У меня есть запрос на то, чтобы работы жили, чтобы они находились в культурном обороте. 

Для меня очень важен нарратив и идея, на этом я выстраиваю коллекцию. Я верю, что скоро настанет время, когда экспонировать достаточно будет две-три работы. Мне ближе формат, когда зритель может увидеть и прожить произведение, то есть не просто пройтись по стенам. Очень люблю работы, пересекающиеся и взаимодействующие между собой, мне нравится искать мостики смыслов. 

Можете описать свою коллекцию?

Я свою коллекцию вообще называю медийной, с той точки зрения, что она построена именно вокруг нарративов. Не люблю подменять нарративом качество искусства, мне кажется, это важно, потому что подобная тенденция прослеживается сейчас в художественном мире, особенно в американском. 

В моей коллекции три нарратива. Первый — «Портал», некая метафора исчезновения, выпадения из реальности. Вообще, он возник как метафора экрана мобильного телефона, где мы все пропадаем. Второй — «Человек-ящик», то есть человек в себе, человек, ограниченный страхами, но познающий себя. Третий — тема дегуманизации, а именно поиск убежища на фоне трансформации человеческих ценностей. 

Как Вы относитесь к передаче коллекции по наследству? Думали ли Вы, что будет с вашей коллекцией после Вас?

Я сторонник того, что делать наших детей заложниками наших предпочтений не нужно. Дети, которые впитывают искусство, вступают в диалог с ним самостоятельно, сделают позже свой выбор. Поэтому пока могу сказать, что никто ничего не наследует — всё это живет, пока живет со мной. Потом приму решение, что делать с коллекцией дальше. 

Насколько важна роль проводника в коллекционировании?

Проводники — очень важны. Они сокращают путь поиска. В сложном мире искусств границы размыты и вязки, а опыт доверенного человека помогает понять, что и почему ценно. Конечно, многое можно постигать самостоятельно, но, если хочется пощупать лучшее, проводник необходим. 

Но не стоит цепляться за единственного проводника. Лучше иметь несколько источников, в том числе галеристов, арт-консультантов, коллег. Тогда не становишься заложником вкуса и представлений о мире одного человека, а отслеживаешь разные мнения.  

Влияет ли личное знакомство с художником на выбор его работы? Насколько это важно?

Может, причем в обе стороны. Личность художника — может не иметь прямого отношения к качеству его искусства. Встреча с художником — это возможность понять, кто он, и что может вам дать эта связь. Иногда это помогает, а иногда — нет.  

Что Вы думаете о российском искусстве за пределами Москвы и Петербурга?

Российское искусство есть и вне Москвы и Петербурга. Например, Нижний Новгород, Владимир, Суздаль, Пермь, Сибирь, Дальний Восток — там много интересных проектов. Мир не ограничивается Москвой и Санкт-Петербургом, страна огромна, и в каждом регионе — своё искусство.  

Сегодня есть энтузиасты, желающие вернуть интерес к региональному искусству, есть сильные институции и люди, чувствующие смыслы. В целом, нерв интереса — он гигантский, всё это говорит о том, что есть запрос внутренний, нереализованный.

Какие советы дадите начинающим коллекционерам?

Надо пробовать — чем больше живешь в своей голове, тем сложнее. Иногда надо сделать первый шаг, переступить линию. 

Важно уделять время на знакомство с разным искусством. Иногда даже не можешь себе представить, что может понравиться, пока не увидишь.  

Иногда стоит и рисковать, в том числе финансово, чтобы понять, что откликается. В общем, главное — двигаться, не бояться ошибаться и слушать себя.