Наш первый вопрос: с чего начался Ваш путь, как художника? Что Вы могли бы назвать точкой отсчёта?

Формально можно сказать, что художником я начал ощущать себя с первой выставки. Но если честно, то я не знаю, когда была точка отсчёта. Это сродни вопросу: «Когда вы начали себя осознавать?». Люди в начале своего пути не часто пытаются осмыслить каждое действие.

В детстве я ходил в художественную школу, конечно, готовился к поступлению в Академию художеств, мне казалось, что всё так и должно быть. Это были 80-е годы со своим контекстом. Потом началась перестройка и пришли новые идеи, всё было очень сумбурно, желание учиться приходит с испытаниями.

Думаю, что люди учатся не для того, чтобы чему-то действительно научиться, а для того, чтобы переждать время в ожидании созревания - нужна соответствующая среда обитания. Обучение в принципе связано не с развитием, а с приобретением навыков и знакомством с традициями. Академия к несчастью может научить лишь как быть адептом того же, что уже известно, а художник должен существовать вопреки, а не благодаря... Это будет отличная обозначенная граница, вопреки которой нужно научиться думать. Но научить думать нельзя, это не ложится в шаблоны.

Среда, которая была в Академии, повлияла на Вас?

Нет, не повлияла. Вокруг меня было несколько близких мне людей, с которыми мы смотрели в одном направлении и пользовались одним языком. Академия была здесь ни при чём.

Вы можете отметить первую значимую для Вас выставку?

Пожалуй можно назначить такой выставкой проект в галерее «Борей» в середине 90-х годов. Хотя, до нее у меня уже были выставки, в том числе и за рубежом, но выделяю я именно Борей. Это особое место - видимо, там случилось моё первое громкое заявление вовне.

Вы говорили о том, что художник может существовать только вопреки, а не благодаря. Какие качества могут помочь ему в этом?

Довольно долго я считал, что художник должен быть сильным, чтобы мочь опровергнуть самого себя, расти и развиваться. В ином случае художник стагнирует. Я и сейчас так думаю, но несколько в другом ключе.

Что Вас вдохновляет сегодня и какие темы Вы исследуете?

Нет никакого вдохновения, а есть энергия для работы и всё. Нет энергии, значит нет сил, нет возможности транслировать идею. Кто-то садится на допинг, кто-то превозмогает себя. Вдохновение - это рассказы о художниках из журнала “Юный художник”.

Если говорить об актуальных темах для исследований, то считаю, что на данном этапе мне изображения недостаточно. Визуальности нужна среда – логос или контекст. Один человек видит что-то вокруг себя и изображает это, другой – видит и интерпретирует. Нужно брать контекст в свои руки и не отдавать его на интерпретацию кому-то ещё. Поэтому я занялся неудобной и мало освоенной для меня формой – текстом.

Когда мы что-то говорим, это не имеет большого значения – слова приходят и уходят. Но, когда вы пишете слово – это уже сложная форма, представляющая собой не только вербальный инструмент. Вы можете возвращаться к словам, опровергать или корректировать их. Возникают сложные контролируемые цепочки, по которым можно двигаться, и на которые можно опираться. По словам, которые произносятся, двигаться невозможно.

Круг идей ограничен: в начале ХХ века исследователи зафиксировали что-то около 30 идей, которые человек может сформулировать и внутри которых может двигаться. Наше существование в принципе ограничено многими факторами.

Как Вы считаете, какова задача современного искусства?

Мы находимся во времени, которое всё делает для нас нерезким, смазывает то, что раньше было точным. Поэтому задача современного искусства – наводить на резкость.

Как мы знаем, все песни о любви, но каждый раз нужно писать новые о ней. А для чего, если есть хорошие старые? Дело в том, что они уже не отражают понятие любви в данном моменте времени. Основная роль современного искусства в поиске точного языка, соответствующего своему времени.

А какое значение это имеет для будущего?

Будущее – это второстепенный вопрос для современного искусства. Сложно сказать, что будет с тем искусством, которое создаётся сейчас, в дальнейшем. Будущее как-то парадоксально не линейно! Хотя мы и не привыкли этого замечать, время – оно не вектор. Мы не знаем, каким был бы мир, если убрать наши представления о нём, клише и традиционные взгляды. Поэтому стоит ли фокусироваться на вопросах восприятия сегодняшнего искусства в будущем? Будущее настанет - вот и увидим.

Размышления о течении времени находят отражение в ваших проектах?

Да, я касаюсь этой темы в моих работах на протяжении последних трёх лет – в частности, в двух книгах «Сад» и «Лес». Сейчас я работаю над третьей, которая, я думаю, тоже отчасти будет посвящена этим размышлениям. Я не стану относить свои книги к литературе – я не писатель. Но это и не манифесты художников, какие делали Кандинский или Аполлинер.

Как Вы думаете, какие изменения будут происходить в российской арт-среде?

Я считаю, что в России большой интеллектуальный потенциал. Молодые художники гораздо меньше находятся в плену шаблонов, чем в Европе. Вот был я только что в Лондоне и походил там по галереям - отличная высококонкурентная среда. Однако, если не говорить о музеях, которые великолепны, и крупных галереях, представляющих звёзд, я не увидел много сильных выставок.

Многообразие в лондонских галереях средней руки умещается в три типа высказывания: инсталляция, часто не из очень качественных материалов, граффити, интегрированное в галерейное пространство и искусство, отражающее гендерные вопросы. Сравнивая это с тем, что я увидел в работах моих студентов, я сразу как-то стал с большей надеждой относиться к последним...

А что вы советуете своим студентам?

Никого не слушать. Никто не может принудить вас что-то делать. Все действия лежат через осознанность. Если вы будете делать собственные ошибки, вам не на кого будет жаловаться.