Сегодня нашей собеседницей в рубрике «Collector's view» стала Софья Троценко — российский арт- продюсер, коллекционер, основатель Центра современного искусства «Винзавод».

С Софьей мы поговорили о важности формирования института коллекционирования, современном российском арт-рынке, о поддержке начинающих художников и о ее личной коллекции.

Обо всем этом читайте в нашем новом интервью.

Я прослушала, пожалуй, все интервью, которые Вы брали у коллекционеров современного искусства, но не слышала ни одного, где Софья Троценко рассказывает о собственной коллекции. Поделитесь, как Вы для себя определяете понятие коллекционирования искусства?

Для меня этот вопрос достаточно сложный, несмотря на то, что я регулярно покупаю искусство, я не позиционирую себя как коллекционер. Глобально к коллекционированию есть несколько подходов. Первый подход, как бы мы не сомневались и критиковали - это инвестиционный. В России мало кто так собирает, такой подход чаще встречается на Западе. Второй – это тематическая коллекция. Одно не отрицает другого, но приоритетно существует какая-то единая тема, на которую коллекционер опирается при выборе. И третий – спонтанный, это называется не коллекционирование, а собирательство, когда покупают что-то по принципу, нравится или нет – это скорее похоже на то, что происходит у меня. Но я бы хотела пояснить, что искусство для меня, в первую очередь, система, которую я профессионально вижу от начала и до конца, и смотрю на нее не только как коллекционер. И зная, как она устроена, все-равно стараюсь формировать коллекцию, исходя из своих личных предпочтений. Девять из десяти произведений в моей коллекции куплены по принципу, может ли оно находиться в моем личном пространстве или нет. При этом, в 90% случаев я покупаю работы через галереи, потому что считаю важным поддерживать арт-рынок и систему искусства.

Обычно первая покупка в коллекции - знаковая, навсегда остаётся в памяти. Как это было у Вас, что это была за работа?

Первое произведение современного искусства к нам в дом принес мой муж. Это была работа Димы Шорина «Сникерс». Очень хорошо ее помню, потому что это было не похоже на все то, что было в доме до этого. Наверное, именно с этого момента мне стало интересно. Мы начали покупать в галерее FINEART произведения современного искусства. Потом была Арт Москва, где мы познакомились с Володей Овчаренко, Айдан и со всеми основными на тот момент галеристами. Так современное искусство ворвалось в нашу жизнь.

Вы систематизируете свою коллекцию?

Я поняла важность систематизации коллекции, когда начала брать интервью у коллекционеров. До этого я даже не могла точно сказать, сколько произведений у меня есть. Это выглядит как каталог с ключевой информацией: что за произведение, когда куплено, его основные характеристики, небольшое реноме и фотография.

Какое количество произведений в вашей коллекции?

Около 500-600 единиц.

А есть ли медиумы, которые вы не покупаете?

Я не покупаю видеоарт и цифровое искусство. Считаю, что это уже достаточно высокий уровень осознанности работы со своей коллекцией. Потому что ты должен понимать, как ты можешь использовать произведение, как оно может работать. Если работа лежит на флешке на складе, то какой в этом смысл?

Не возникает ли желания показать свою коллекцию по-другому? Талантливый куратор может составить из 500 произведений любопытную выставку.

Нет, потому что такой пиар мне не интересен. До тех пор, пока у меня нет концепции коллекции, я не считаю нужным демонстрировать то, что сама для себя не осмыслила. Когда я начну работать с коллекцией, буду понимать, что она из себя представляет с точки зрения искусства, тогда можно говорить о том, как ее развивать дальше. Экспонирование и показ произведений из коллекции должны относиться, в первую очередь, к развитию коллекции, а не к самопиару.

Есть ли культура коллекционирования у Вас в семье, планируете ли вы эту историю развивать?

У нас трое сыновей, и средний сын увлекается искусством. Он старается покупать сам, что-то ему дарим мы, он формирует свою коллекцию и свое понимание. Но я считаю, что коллекция — это отражение личности и ценностей самого коллекционера, опять же, если она не собирается по инвестиционному принципу. При таком понимании коллекцию очень сложно передать детям, потому что у них в любом случае свои смыслы и свои ценности.

Если я правильно услышала, Вы с мужем собираете коллекцию вместе. У Вас не бывает каких-то противоречий: одному что-то нравится, другому – не нравится?

В большинстве случаев наши вкусы не совпадают. Его приоритетное направление — это начало XX века, авангард. За мной все, что касается современного искусства. Но, конечно, в нашу коллекцию просачивается что-то из того, что купил Роман, а я не уследила. Иногда взгляды совпадают.

Как вы считаете, изменился ли рынок коллекционирования за последние 2 года?

Я считаю, что на рынок современного искусства пришли люди, которые до этого не покупали, однако, я не считаю, что он из-за этого значительно вырос. То есть он за два года, грубо говоря, не увеличился в два раза. Чек одного произведения искусства упал: стало продаваться больше произведений искусства по более низкой цене. И это позитивный тренд. Этот процесс начался не вчера – во многом благодаря Cosmoscow, Blazar и тому, что делаем мы с WIN-WIN. Я считаю, что порог входа с точки зрения стоимости должен быть максимально лояльным, чтобы люди, которые считают важным иметь искусство, могли позволить себе начать делать первые шаги, не обладая большим капиталом. Или люди, которые обладают большими деньгами, но до этого не покупали современное искусство, тоже не всегда готовы тратить сразу сотни тысяч, делая первые покупки.

Как Вы считаете, что нужно сделать молодому художнику, чтобы обратить на себя внимание уже достаточно серьезного коллекционера?

Я считаю, что обращать на себя внимание лучше через институции, потому что, формируя свою профессиональную биографию, художник через институцию формирует свой статус и ценообразование на свое искусство, подтверждает его. Если мы говорим о коллекционировании, то, конечно же, большинству коллекционеров важны экспертиза, статус, биография и потенциал того художника, которого он планирует купить.

Вы сами покупаете художников в начале карьеры?

Я считаю, что если ты занимаешься развитием карьеры художника, то странно не верить в то, что ты делаешь. А, собственно говоря, моя профессиональная деятельность именно в этой плоскости и лежит, поэтому я часто покупаю произведения тех художников, которых мы поддерживаем в рамках наших проектов.

А что бы Вы посоветовали начинающим коллекционерам?

Я бы посоветовала, конечно же, формировать у себя насмотренность, свое мнение и абсолютно точно не бояться делать первые шаги. У любого начинающего коллекционера будут ошибки, и их не нужно бояться совершать. Потому что, если вы будете ждать идеальной ситуации для совершения своей первой, второй, даже третьей покупки, будет много потерянного времени и возможностей. Я считаю, что верить в себя и действовать – исключительно важно. Во многом именно на опыте ошибок и формируется дальнейшая стратегия.

Должен ли начинающий коллекционер опираться на мнение кураторов, галеристов, друзей-коллекционеров?

Мнение экспертного сообщества на самом деле важно: мнение друзей-коллекционеров, коллег, кто подскажет, кто сориентирует в огромном мире галеристов, критиков, кураторов. Но, и упомянутое ранее самообразование не отменяется. Поэтому рецепт таков: читать, смотреть, ходить на выставки, следить за профессиональными состоявшимися институциями.

Чего не хватает российскому институту коллекционирования?

А его просто нет. Не хватает самого института коллекционирования. Сергей Лимонов, он, конечно, гениален, но это не весь институт коллекционирования, к сожалению. Даже вместе с Денисом Химиляйне. Это очень важные примеры того, какой подход в коллекционировании может быть. Но пока это только единичные примеры. Институт – это наличие сформированной системы, которой у нас пока нет. Система формируется стратегией, концепцией, открытостью данных, последовательной работой с другими участниками. Никто не представляет, сколько у нас коллекционеров в стране, кто как-то более системно и осознанно занимается собирательством современного искусством. Мы плюс-минус считаем, что их около 150, но назвать точные цифры, а тем более, сколько и что именно они покупают, как живут и развиваются эти коллекции, никто из нас не может. Рынку нужен институт коллекционирования, важно, чтобы он появился.

Как Ассоциация галерей (АГА) помогает в этой истории?

Ассоциация галерей была создана для развития российского арт-рынка. Это была наша основная цель и задача. С моей точки зрения, за три с половиной года существования Ассоциации нам удалось сделать очень многое. Потому что для того, чтобы любой рынок развивался, он должен быть систематизирован. Это то, с чего мы начали – определили, что такое российский арт-рынок, из чего он состоит. Благодаря Елене Селиной был сформулирован кодекс этики – своего рода система юридических взаимоотношений между участниками арт-рынка. Сейчас мы активно занимаемся вопросами ценообразования для того, чтобы сделать их более понятными и открытыми, в первую очередь, для коллекционеров. Также мы систематизируем вопросы тиражного искусства. Я надеюсь, осенью мы уже сможем это все представить.

Ну и последний вопрос. Если помечтать и предположить, что нет ценовых, логистических, географических и других ограничений, то какие бы 3-4 работы Вы хотели бы видеть в своей коллекции?

Я с удовольствием сейчас изучаю рынок китайского искусства. В прошлом году я съездила на ярмарку Art 021 в Шанхае и была поражена уровнем и качеством представленного там искусства. Я не большой любитель нероссийского искусства, потому что для меня коллекционирование российского искусства – это еще его поддержка. Но интерес к китайскому искусству действительно возник. Сейчас я не могу назвать конкретного автора или произведение, потому что только начинаю этот путь, но, повторюсь, этот рынок представляется мне очень интересным.